Державин Г. Р. Записки.{nl}{nl}1773 г. Февраль. Первого числа сего месяца получен от ее величества генералом Бибиковым собственноручный рескрипт, в котором изъявлено бы-ло высочайшее благоволение за желание составить сказанное ополчение: именовала себя ее величество казанскою помещицею. Для ознаменования благодарного дворянства госуда¬рыне за высочайшую ее милость, что объя-вила себя их граждан¬кою, Державин написал речь, которая и читана была в дворянском собрании перед портретом ее величества предводителем дворян-ства Уковым, которая здесь в ремарке помещается, равно и по поводу оной присланная от ее величества похвальная грамота от 24 февраля казанскому дворянству, купечеству и другим состояни¬ям, которую велено сохранять в архивах.{nl}Март. В сем месяце бывший монастырский слуга, малыковский житель Иван Серебряков, о котором выше сказано, явясь по сказанному знакомому к Державину, принёс на имя его высоко¬превосходительства доношение следующею содержания. Что 772 года в декабре месяце экономический кре-стьянин Иван Фаде¬ев, бывши на Иргизе в раскольнической Мечетной слободе для покупки рыбы, слышал в доме жителя той слободы Степана Косова от какого-то к нему, Косову, приезжего человека такие речи: «Яицкие-де казаки согласились идти в Турецкую с ним область, только де, не побив в Яике всех военных людей, не выдут». Посему, как пишет в доношении своем Серебря-ков, услы¬ша он сие от Фадеева, будучи сам болен, призвал к себе надежного себе приятеля дворцового крестьянина Трофима Герасимова и просил его съездить и вышеупомянутую Мечетную слободу и у друзей его разведать, от кого такие пронеслися речи? Почему Герасимов ездил и о том, стоявшем в квартире Косова, приезжем человеке расспрашивал. А по приязни ему той же слободы житель Семен Филинов сказал, что тот приезжий человек — вы-шедший из-за границы раскольник и называется Емельян Иванов сын Пуга-чев, который-де но позволению дворцового малыковского управителя Позня-кова глядит и осматривает здесь для селитьбы своей место; и также он, Фи-линов, подтвердил Герасимову выше¬упомянутые дурные разглашения. По-чему Герасимов счел за нуж¬ное того пришлеца сыскать; а как его уже в той Мечетной слободе не было, но по известиям поехал в село Малыковку на ба-зар, то Герасимов, бросившись туда, нашел его квартиру у экономиче¬ского крестьянина раскольника Максима Васильева и велел за ним присматривать, а сам о нем объявил бывшему о моровом поветрии смотрителю тоя же полости дворцовому крестьянину Ивану Вавилину сыну Расторгуеву, который с прописанием его же, Герасимо¬ва, репорта и представил при письменном до-ношении малыковским управительским делам, где и допрашиван; а по до-просе отослан в Симбирск и оттуда в Казань.{nl}Прописав все вышеписаное в доношении своем, Серебряков просил его высокопревосходительство и в другой раз позволить ему усердие стараться с Герасимовым о поимке того Пугачева, приводя в резон, что как-де ныне вой-ски для истребления сего изверга пришли, то и должно надеяться, что толпа его будет разбита, почему он, злодей, и найдется необходимым искать своего убежи¬ща тайно, а сего-де ему лучше найти неможно, как на Иргизе или Узе-нях, у его друзей-раскольников. К произведению сего пред¬приятия требовал Серебряков в собственное его расположение многих средств, а между прочим и вышеупомянутого офицера Максимова, который взял его из Сыскного приказа на свое пору¬чительство яко знающего тот край и народа склонности.{nl}Бибиков приказал его представить пред себя секретно, ночью, когда у него никого не было; и, выслушав его, Серебрякова, наедине в кабинете, сказал Державину: «Это птица залетная и говорит много дельного; но как ты его представил, то и должен с ним возиться, а Максимову его я не поверю». Вследствие чего и приказал с ним готовиться к отъезду в Саратов, а до воз-враще¬ния его начало помянутого журнала и алфабета оставить в своей кан-целярии, снабдив на другой день, то есть 6 марта, тайным наставлением в та-кой силе: чтоб он, прикрыв подобие правды под некоторыми другими видами, ехал в тот край, а в самом деле, яко в гнезде раскольничьей сволочи, Иргизе, Малыковке и Узенях, стерег бы Пугачева, ежели бы он по разбитии толпы своей захотел там укрыться; для того заметить его доброжелателей и быть могущее его пристанище; обещать известные и другие какие на¬граждения за от поимку; скрытно приготовить к тому таковых людей, чтоб известностью всего дела не уничтожить; до наступле¬ния к поимке случаю, для нужных разведываний, посылать в тол¬пу его подлазчиков; известия те доносить его высокопревосходите¬льству и генералам князю Голицыну и Мансурову; о сек-ретных делах писать цыфром, для чего ключ, данный тогда сим генералам, и ему, Державину, поверен (на дачу подлазчикам дано ему денег на первый случай не весьма великая сумма, но писано к соседним губернаторам и воеводам, чтоб оказывать всякую ему помощь); для доверенности к себе людей, иметь ему с ними поступку скромную; наблюдать образ мыслей; проповедовать милосердие человеколюбивой императрицы, а паче тем, кто раскается; об¬личать в рассуждениях обманы Пугачева и его сообщников; нако¬нец, для благопоспешности его поручены ему в команду вышепо¬мянутые Серебряков и Герасимов я ко люди не без проворства и знающие тамошние обстоятельства; но более все возлагалось на его ревность и рассуждение; поверенную ему сию комиссии) содер¬жать тайно. При сем наставлении поверены ему от г. Бибикова кредитивы к астраханскому губернатору Кречетникову, который пребывание свое тогда имел в Саратове; в Симбир-скую провинци¬альную канцелярию и к малыковским дворцовым и экономи-че¬ским делам, в которых давалось им всем знать, что он послан вследствие именного ее величества высочайшего повеления; а по¬тому чтоб всякая ему, по требованию его, даваема была без отлагательства помощь.{nl}10-го числа того ж месяца приехал он в село в Малыковку, что ныне город Вольск, где того же дня приискал старанием Сереб¬рякова и Герасимова на-дежного, по их уверению, человека, двор¬цового крестьянина Василия Гри-горьева сына Дюпина для привозу с Иргизу старца раскольничьего Иева, на которого все они трое надежду полагали, что он и прежде на государеву службу вызы¬вался сам и может исполнить возложенное на него дело. Почему тот старец к нему 12-го числа и привезен. Он, изведав из слов его способно-сти, а паче положась на тех, которые его представляли, назначил идти с вы-шеписаным Дюпиным лазутчиками и велел исполнить следующее: разведать, в каком состоянии подлинно Яик (что ныне город Уральск), отдать от него коменданту письмо и от него обратно, ежели можно, доставить к нему; потом идти в толпу Пугачева под Оренбург и там разведать, сколько у него в толпе людей, артиллерии, пороху, снарядов и провианту и откуда он все сие полу-чает? Ежели его разобьют, куда он намерен бежать? Какое у него согласие с башкирцами, киргизцами, калмыками и нет ли переписки с какими другими отечеству нашему неприятелями? Стараться разведать, ежели можно, всю его злодейскую диспозицию, и о том, что паче ко вреду нашему служить будет, давать знать нашим командам. Не можно ли будет куда его заманить с малым числом людей, дав знать наперед нашим, дабы его живого схватить можно было? Ежели его живого достать неможно, то его убить; а между тем в глав-нейших его вперить несогласие, дабы тем можно было рассеять толпу его и вооружить друг на друга. Стараться изведать и дать знать, что, ежели убит будет, не будет ли у сволочи нового еще злодея, называемого царем? Один ли он называется сим именем, или многие принима¬ют на себя сие название? Как его народ почитает, за действитель¬ного ли покойного государя, или знают, что он подлинно Пугачев, но только из грубой склонности к бунту и разбою не хотят от него отстать? Какая у него связь и распорядок? Какое; действие произ¬водят ее величества манифесты и в толпу его достигшие наши победы? Он предполагал, что сей старец, все сие тем паче надежней; исполнит, что Пугачев, во время бытия своего на Иргизе, был ему знаком; а что он верно положенное на него исполнит, то ручались за него Серебряков и Герасимов; а паче; подтверждал то Дюпин, который сам с ним шел, оставляя у себя дом, жену и детей, будучи притом обнадежен, что ежели он па сей службе будет убит, то оставшие сыновья его не будут отдаваемы в рекруты. Но чтобы сокрыть прямое их пришествие на Яик (Урал), то научил их злодеям рас-сказывать, что якобы за то, что Пугачев в скитах у них бывал и им знаком, присланы скоро их будут поймать и казнить смертию; почему-де от такого страха они, оставя свои жилища, пришли сюда и желают у них служить. Но чтоб оные посланные, в случае их неверности, и в другом виде были полезны, то насказал он им, что приехал в Малыковку (Вольск) для встречи четырех полков гусар, едущих из Астрахани, для которых подрядил прови¬ант, дав небольшие задатки. Сие разглашать велел с намерением, которого никому не открыл, чтоб, в случае предприятия злодейско¬го, устремиться по Иргизу к Волге, где никаких войск не было, удержать впадение их во внутренность империи, как-то на Малы¬ковку, Сызрань, Симбирск, Пензу и далее, и сделать тем диверсию или удержать их несколько ход до прибытия на Яик генерала Мансурова и прочих войск, — в чем истинная была цель его, Державина, ко-торая ему и удалась, как то из последствия видно будет.{nl}Таким образом, он сих лазутчиков на Яик отправил, дав им потребное чис-ло денег, и первым его репортом из Малыковки донес г. Бибикову, как и о том, что велел он быть Серебрякову и Герасимову безотлучно на Иргизе, ста-раясь приобресть себе более друзей и примечать за теми, которые подозри-тельны; слы¬шать и видеть все и на проездах от Яика к иргизским селениям{nl}учредить надежных за деньги присмотрщиков, дабы от злодеев не было под-сыльных как для народного возмущения, так и для разведывания; а паче, как уже тогда ожидать должно было, что скоро достигнут верные войска до главного скопища злодейского, то по разбитии его, к содействию ему, Дер-жавину, порученного дела, не прибежит ли Пугачев крыться в запримеченных ими местах? В сем же репорте донес, Что поехал он в Саратов для отдачи его, г. Бибикова к астраханскому губернатору вышеупомя¬нутого письма о чине-нии ему помощи. На сей репорт получил от 21-го дня того же месяца из Кичуйского фельдшанца Бибикова ответ, в котором на первый случай за сде-ланные его распоряжения изъявлял он ему особливое удовольствие; и тут же уведомлял, что по репортам генерала князя Голицына надеется, что корпус под его предводительством к 25-му числу прибудет под Оренбург.{nl}На репорт, что он был в Саратове и отдал губернатору его, г. Бибикова, повеление, что там нашел довольное число войск; что получил репорт с Ир-гиза от Серебрякова, якобы Пугачев, будучи на Яике, обнародовал свой ма-нифест, призывавший киргизцев к себе в помощь, обещал за то яицкую степь до Волги; что от сего, а паче от пролития с Яику в провинции по Иргизу зло-деев, астраханский губернатор, бывший тогда в Саратове, полагал себя иметь бессильным, требовал от г. Бибикова себе подкрепления, что приметил я не-которых подозрительных людей в Малыковке; что их оставляю до времени без тревоги, дабы не открыть себя; что образ мыслей народных был со сторо-ны глупых колеблющий в пользу злодея; а кто поразумнее, тот казался пре-данным закон¬ной своей власти; что к лучшему его содействию осмеливайся он спросить об успехах наших корпусов; что не приказано ли будет, в случае надобности, брать из Саратова имеющиеся при Конторе опекунства ино-странных роты, которые были не в губернатор¬ском ведомстве; что на после-док пребывание свое имеет он в коло¬ниях под разными видами, дабы, живши в одном месте, не подать толков, – на сие от 31-го дня получил он ордер весьма благоволительный. Там известился он, что 22-го числа злодей генера-лом Голицыным под Татищевой разбит; что пробирался на Переволоцкую крепость. При сем приобщено было отверстое предложе¬ние в Опекунскую Контору о даче по нуждам его команд, и прика¬зывалось у них быть команди-ру; но чтоб он поступал по сообще¬ниям его, Державина.{nl}Апрель. На весть от лазутчиков с Иргиза, что есть с Яику подсыльные злодеи, шатающиеся на хуторах, которые от селений лежат не далее 60 верст, просил он губернатора астраханского 30 человек казаков; но он от 3-го числа в том ему отказал, описывая, что злодей разбит совершенно и что он послал поймать его к Яику казаков, для чего и дать ему таковых не может, указывая притом на Шевичевы ескадроны, которые имели ордер поспешать к главным корпусам. После чего требовал он от малыковских управителей чрез Сереб-рякова и Герасимова надежных людей. Дворцовый управитель Шишковский тотчас с своей сто¬роны нарядил, а казначей Тишин прислал сообщение, что он в неведомую посылку людей без экономического правления не даст, тем паче что Серебряков требовался по прежним его делам в юстицию; у которого, яко у человека подозрительного, люди под присмотром быть не могут. Отказ его послан в оригинале к глав¬нокомандующему. На сие от 9-го числа прислан ордер от имени г. Бибикова, подписанный генералом Ларионовым, с оговоркою, что сам его высокопревосходительство за болезнию подписать не мог. Тут же давалось знать, что Пугачев ушел в Башкирию к старшине Кин-зею, который всячески намерен пробираться на Яик; то чтоб употребить сей случай в пользу.{nl}В таком случае, ведая, что Пугачев хочет пробираться на Яик, где еще у него сообщников было довольно; для того чтоб сделать отвращение могуще-му его быть влиянию по Иргизу к Волге во внутренние провинции и прикрыть колонии, просил Державин Опекунскую контору о присылке к нему команды под видом авангарда идущих якобы войск от Астрахани, которых и поставить в крайней колонии Шафгаузене. Опосле видно будет, что сие было весьма полезно. Контора команду прислала, с начальником ее артиллерии капитаном Ельчиным, с двумя пушками; но казаков не прислала, отзываясь на отдачу всех у ней находящихся губернатору. По неоднократной оного просьбе, чтоб приказал, как выше значит, посланным от него к Яику казакам присовокупиться к военной команде под команду Ельчина, для того, что им на Яик еще никак, за наполняющими его злодеями, вступить было неможно и что они, стоя на Иргизе праздно, делают страх могущим прийти к Яику зло-дейским подлазчикам, которые нужны и которых стерегут от него постав-ленные тайно, а когда будет надобно военное действие, то они вместе с воен-ной командой от колоний на Иргиз подвинуться могут, — но в том от 17-го числа того же месяца отказано.{nl}Посланный с Иргиза от Державина один из подзорщиков, а потом и пред-ставленные ему 19-го числа с Яика пойманные ушлецы возвестили ему, что хотя идет на выручку Яика генерал Мансуров, но, за разлитием сильных вод, скоро оного достичь не может. Для чего, послав их обстоятельные допросы к г. Би¬бикову (о смерти которого еще не знал), донес ему: по обстоя¬тельствам известно, что злодей удалился в Башкирию, что ежели и возвратится к Иргизу, то не скоро; следовательно нет нужды тайно его стеречь; для чего и взял он смелость сикурсировать помянутою Опекунскою командою в Яике комен-данта Симонова с его командами, умирающего с голоду и не имеющего уже снарядов, чрез что ежели он не предварит генерала Мансурова и сделает тщетный марш, то из сего никакого зла не последует; что снабдил его из усердия провиантом вышеписаный поручик Макси¬мов, а снарядами Опекун-ская контора; губернатор же отвечал, что на Яик идти не надо, в чём он и был справедлив, ибо еще тогда было не известно, что скоро придет г. Мансуров; а как от Иргиза разлития вод не было, то 21-го числа и выступила команда. На пути получил Державин письмо от генерала Мансурова с прежде упомянутым посыланным лазутчиком старцем Иевом от 17-го числа, в котором уведомлял, что он Яик освободил. По известию сему Державин марш свой к сему городу остановил. Иев его уверял, что он, быв злодеями подозреваем, сидел под стражею, а Дюпина, с письмом от него посланного, будто убили; но после но-сился слух, что сами они, пришед в канцелярию к жене Пуга¬чева Устинье, объявили о своей посылке и письмо к Симонову открыли, что и нужно было, ибо сим удержано стремление злодеев от впадения вовнутрь империи, как ниже о том увидим. — На репорт о марше к Яику и о посланных двух татарах в толпу злодея, которые и до днесь пропали без вести, получил он ордер от князя Щербатова от 2 мая. Сим уведомлялся, что Александр Ильич скончал-ся, что он принял и воинскую команду, и Комиссию секретную в свое распо-ряжение; что, рассмотрев, производством его был доволен; и яицкое предпри-ятие одобрил, рекомендовав примечать на пролезшую близь Ельшанки пар-тию сволочи, пове¬левая, что ежели появится в степях между Волги и Яика, то чтоб открытым образом он, Державин, делал над нею поиск, не опаса¬ясь, что Пугачев придет тайно укрываться на Иргизе; уведомляя, что он окружен де-ташаментами на Взяно-Петровских заводах, откуда без поражения выйти не может и путь к Иргизу ему везде прегражден.{nl}Май. Между тем, как Державин вопрошал генерала Мансуро¬ва, не надобен ли изготовленный для Яика провиант и снаряды и нет ли нужды быть Опе-кунской команде на Иргизе (ибо тогда тайными присмотрщиками, как генерал Щербатов предписывал, как выше явствует, стеречь Пугачева уже было не для чего), приведен был к нему выбежавший из степи яицкой известный по делам Тайной канцелярии под именем Мамаева злодей. По при¬творству руки его в коротком расспросе показался он подозрите¬лен; для чего, не откроет ли чего важнейшего, расспрашивай подробнее; и тогда насказал он множество ужасных обстоятельств, по которым, чтоб не упустить минуты опасного времени, предпри¬нято было с естафетом прямо донести в Петербург; но как многими разноречиями открылся и в том неосновательным, что наконец и правда была, то, чтоб не сделать пустой тревоги, в Петербург уведомление отменено, а отослал его Державин князю Щербатову, по принятии им начальства и над Секретною комиссиею; донося, что чистосердечия его открыть не мог, ибо сперва ни о каких почти особенных злодействах не гово-рил, потом стал объявлять наиужаснейшие, а наконец, стал казаться сума-сброд¬ным, без всяких пристрастных расспросов. {nl}Тогда же просился Державин о увольнении себя с его поста, для того что по удалении в Башкирию Пугачева по вверенной ему комиссии он ничем действовать не мог. Касательно Мамаева уведомлен от 10-го числа, что сей злодей отдан в Секретную комиссию; а об увольнении его, Державина, ее ве-личество указать соизволила не переменять диспозиции покойного Бибикова и для того, чтоб Державин на посте своем был безотлучным; ибо усматри-вался тут быть нужным, а именно рекомендовалось ему от Малыковки по Иргизу Опекунскою командою учредить посты, усиля их частью марши-рующими тогда мимо Денисовского полку казаками. В сем же месяце, а именно от 2-го числа, получил Державин из Оренбурга от князя Голицына ордер с приложением злодейского доклада к Самозванцу от яицкого старши-ны Толкачова, коим просил он, чтоб дозволено ему было для склонения ир-гизских жителей и прочих за Волгой лежащих провинций и для собрания провианта идти с ополчением в ту сторону. Вследствие чего генерал Голицын приказывал ему, Державину, брать оттого предосторожность, которая, как выше видно, предварительно, уже до пришествия в Яик генерала Мансурова, была принята; ибо от стоящих при Шафгаузене Опекунских команд, с апреля еще месяца, простерся слух, что около колоний есть войска.{nl}Сего же месяца, в первых числах, от генерала Мансурова получил Держа-вин на вопрос его ответ, что Опекунская команда на Иргизе не надобна, но провиант и снаряды доставить выслан¬ному для того нарочно из Яика до ир-гизских мостов офицеру, что чрез капитана Ельчина исполнено.{nl}Между тем как с форпостов, так и от генерала Мансурова извещалось, что ставропольские калмыки, скитаясь по степям, прорывались чрез Самарскую линию, желая проехать в Башки¬рию; но, будучи там разбиты, большею ча-стью обратились к Ир¬гизу, за которыми хотя командирован подполковник Муфель, однако приказывалось и Державину воспрепятствовать их пред-приятию; а паче, чтоб закрыть колонии. Но, как выше видно, что Опекунская команда была на Иргизе, то и была к тому готова. Капитан Ельчин хотя и имел вместо конницы (то есть донских денисовских казаков, за переправою из-за Волги не по¬спевших) собранных Державиным малыковских крестьян, но как при первом разе к битве были они не привыкши, да и капитан Ельчин не столь храбро поступал как должно, что не в померную даль расстрелял попусту два комплекта зарядов и требовал оных присылки, то поражения их и покорения к законной власти сделать не мог; но довольствовался только отпужанием их от Иргиза. Когда ж Муфель подоспел, то Ельчину сообщено Держа¬виным, чтобы подвинуться к Волге и застановить колонии. Тогда же получил он ордер, чтоб денисовских казаков наипоспешно командировать к Оренбургу; а от 27-го числа от генерала князя Щербатова за военные распоряжения благодарность, и что кал¬мыцкий бунтовщик Дербетев деташаментом от Муфеля истреблен, и что за продолжающимся в Башкирии бунтом взято из Яика некоторое число войск; а наместо их приказано подвинуться на Иргиз с 300 малороссийскими козаками майору Черносвитову, и велено ему в нуждах исполнять сообщения Державина. Сего же месяца, от 21-го числа, получен ордер от г. казанского губернато¬ра фон Бранта, в коем уведомлялся Державин, что Секретная Казанская комиссия и спокойствие его губернии вверено его попе¬чению, и хотя должен он, Державин, по смерти генерала Бибико¬ва, о всем доносить генералу Щербатову, однако чтоб не преминул он его и оренбургского губернатора, по доверенности ему и Оре¬нбургской комиссии, о всем репортовать. Посему и не знал Дер¬жавин, у кого он состоит в совершенном подначальстве, а для того и предпринял исполнять всякое предписание, лишь бы на пользу было службы.{nl}Июнь. В сем месяце дано ему знать от генерала Мансурова, что с малорос-сийскими козаками майор Черносвитов откомандирован в Оренбург. На ре-порт его, что как сторона Иргиза была тогда спокойна, а о Пугачеве и слуху не было, то ни военного по разным ордерам, ни по тайному его наставлению ему дела нет, получил он от 12-го числа сего месяца от генерала Щербатова предписание, в котором возвещалось ему, что усилившийся было Пугачев гене¬ралом Декалонгом 21-го дня мая под крепостью Троицкая, а на другой день подполковником Михельсоном совершенно разбит, ушедши только с восемью человеками в Исецкую провинцию, или в Баш¬кирию, пропал без вести. Для того повелевалось, по тайным паки учреждениям, взять наблюде-ние, в чаянии, что он придет один укрываться на Иргизе или Узенях. Здесь должно напомянуть, что Опекунская команда, по совершенному в той стране спокойствию, возвращена в Саратов.{nl}Сего месяца получен Державиным указ из Казанской секрет¬ной комиссии, в котором вопрошался он, почему и на каком основании имеет у себя малы-ковского экономического крестьяни¬на Ивана Серебрякова, содержавшегося в Сыскном приказе и взя¬того на поруки поручиком Максимовым, до которого вследствие именного указа имеет Юстиц-коллегия дело и уже многократно из Симбирской канцелярии его к себе требовала? Из сего заключил Державин, что Секретная комиссия никакого о его посылке све¬дения не имела; ибо главным основанием оной был сей Сереб¬ряков, потому что он, знав прилеп-ление иргизских раскольников к Пугачеву, мыслил, что ему по разбитии его на первый случай броситься некуды, как в кутуки и ухожи, на сей реке и Узенях имеющиеся, к друзьям его; в рассуждении чего подал доношение по-койному Бибикову, прося, чтоб он употребил его туда для надзирания; поче-му он под руководством Державина с товарищем его Трофимом Герасимо-вым и послан, и находились оба главными лазутчиками. Сии все обстоятель-ства донесены были Казанской Секретной комиссии. Но по обнаружению опосле всех обстоя¬тельств здесь чистосердечно сказать должно, что когда Сереб¬рякову и Максимову не удалось вышеозначенных в польской Украине награбленных кладов отыскать, ибо все те области, как военный театр против турков, заняты были войсками, и неможио им было без подозрения на себя, шатаясь в степях, искать кладов, то они предводителя их Черняя отпустили или куда девали неиз¬вестно, сами удалились на свои жилища; но как возму-щение Пугачева открылось и не знали еще заподлинно, кто он таков, то и ду-мали, что был то Черняй, содержавшийся в Сыскном приказе разбойник, ушедший из-под краула; с Черняем тогда пропал и Се¬ребряков, взятый на поручительство Максимовым, то и стали их сыскивать обоих, а они, чтоб ук-рыться от беды, а может быть, и сделать выслугу поимкою в самом деле бун-товщика и тем загладить свое преступление, кинулись по московскому зна-комству к Державину, а сей, как выше явствует, представил Серебрякова к Бибикову, который и определен в лазутчики с Трофимом Гера¬симовым под надзиранием Державина.{nl}В оном же месяце, от 28-го числа, уведомлен Державин был от генерала Мансурова с Яика, что он имеет сведение о нападении киргиз-кайсаков на ир-гизские селения, то чтоб он имел осторож¬ность; однако б не производил на-родного волнования, ибо чаял он, что сие неосновательно. В сем месяце явил-ся к нему малыковский дворцовый крестьянин Василий Иванов сын Попов, который объ¬явил якобы злодея Пугачева письмо, во время бытия его в Сим-бирске писанное на Иргиз к раскольничьему старцу Филарету, и донес также, что будто слышал он между разговорами саратов¬ских покровских малоросси-ян, что они имеют умысл, собравшись на Узенях, проехать к Пугачеву в Баш-кирию. Письмо с обстоя¬тельным Попова расспросом тотчас отослано к князю Щербатову для препровождения его куда следует — в Секретные комиссии; а о доносимом малороссиян умысле за отбытностью из Саратова астраханского губернатора писано к старшему начальнику в сем городе бригадиру Лоды-женскому, чтоб приказано было за ними примечать, для чего и Попов туда для показания тех, от кого он умысел слышал, послан.{nl}С Иргиза в то же время репертовано Державину было, что несколько мало-россиян, подшатнувшись к селениям, жаловались на ограбление их калмы-ками и спрашивали, далеко ли располага¬ются наши команды? Сие призналось и генералом Мансуровым за ложную от них выдумку, чтоб чрез то разведать, где можно им будет ускользнуть между наших войск; ибо уже калмыки давно были из сих мест совсем истреблены.{nl}Июль. Ордерами как от казанского губернатора, так и от князя Щербатова уведомлен был Державин, что злодей, овладев пригородком Осою, набрал суда и стремится Камою вниз, желая, якобы по известиям, пробраться к Ир-гизу, для чего и предписывалось взять предосторожность, учредя как на су-хом пути имеющимися на Иргизе 200 донскими казаками заставу, так и при-готовить, сколько можно, вооруженных судов для воспрепятствования стремления его по Волге. Суда были приготовлены, и для воору¬жения их взя-ты у малыковских обывателей несколько фальконетов; к содействию же их требовал от Опекунской конторы ее артиллерийских рот; но в том отказано, потому что сама Контора имела в них нужду, по некоторым беспокойным мыслям колони¬стов. Сие конторское уведомление послано подлинником к генера¬лу князю Щербатову, и донесено притом, что водяного ополчения не будет, потому что за случившимся 13-го числа пожаром вся Малыковка и из-готовленные суда и снасти сгорели, и что по доносу Попова о малороссиянах как еще никакого сведения из Саратова нет, то и почитает оный едва ли ос-новательным; но чтоб удостове¬риться в том заподлинно, поехал он сам в сей город.{nl}По прибытии нашел, что бригадир Лодыженский дело сие поручил правя-щему воеводскую и комендантскую должность пол¬ковнику Бошняку; а он, нарядив ведения своего саратовских казаков, дал в команду тому доносчику Попову, которые и зачали грабить домы малороссиян; между тем, забрав их всех, посадили в одно место, которые в одно слово и заперлись, что они ни-чего и ни про какой умысл с Поповым не говаривали; и что он наклепал на них то напрасно. По сей причине Попов, по недоказательству его своего до-носа, а паче по обличению его с казаками грабежа малороссиян, отослан сам под стражу в воеводскую канцелярию. В сие время, то есть 16-го числа июля, получил Державин из Сызранской канцелярии известие, что Казань, по при-ближении злодейских полчищ, выжжена; о сем донес он тотчас чрез нароч-ного в Яик генералу Мансурову и получил ответ, что ежели в краю Саратова будет настоять опасность, то он не умедля прибудет сам с своим деташамен-том. Того ж 16-го числа вышеписаное о Казани известие объявил Державин саратовским начальникам бригадиру Лодыженскому и полковнику Бошняку. Почему они 21-го числа в Опекунской конторе, сделав собрание, пригласили к тому и Дер¬жавина. Тут сделано было определение, чтоб для безопасности казенного, церковного и частного имущества, женского пола и лю¬дей нево-енных сделать укрепление около провиантского опекун¬ского магазина, в ко-тором сложено было 25000 <кулей > ржаной муки, яко в месте по имуществу казенного интереса и по местоположению важном и оставить в нем неболь-шой гарнизон под начальством коменданта Бошняка с 14 чугунными пушка-ми и мортирою. Прочим же войскам, то есть двум артиллерийским ротам с Саратова и донским казакам с четырьмя медными полевы¬ми единорогами под предводительством артиллерийского майора Семяжи, идти навстречу злодею, ежели он наклонится к стороне Саратова; ибо тогда уже получено было известие, что он переплыл у Кокшайска Волгу и находился близ Курмыша. Сие определение Державин при репорте своем отослал к князю Щербатову, донося притом, что являющиеся между начальниками разных команд разногласия требуют одного командира. На что в ответ того же месяца и по-лучил от него ордер, в котором сказано было, что будет над Саратовым глав-ный командир генерал Мансуров.{nl}Но в то же время дошло повеление от генерала майора Потем¬кина, в кото-ром возвещалось, что он по высочайшему именному ее императорского вели-чества указу определен непосредственным начальником Оренбургской и Казанской Секретных комиссий, и чтоб Державин о вверенном ему поруче-нии, на каком оно основании производилось, и что он по оному произвел, репортовал его наискорее. Чтоб исполнить оное как можно скорее, поехал он из Саратова обратно в Малыковку, ибо письменные его дела оставались то-гда в сем селе, также чтоб и приготовить к пришест¬вию злодея крестьян воо-руженных, ибо ему желалось когда будет злодей иметь дело с саратовскими войсками, то б теми крестьяна¬ми при верных его лазутчиках, заставя проезды, схватить его; потому что ухищрение его или, лучше сказать, трусость по мно-гим разбитиям известны уже были, что во время сражения всегда он удалялся, и когда усматривал толпы его опрокинутыми, то с ма¬лым числом своих при-ближенных предавался в бегство то в ту, то в другую сторону и, остановясь где-либо в отдаленных местах, набирал или накоплял новые толпы бессмыс-ленной сволочи. В сей проезд в Малыковку Державин получил от генерала Потемкина вторичный ордер, которым уведомлялся он, что производство его комиссии получил от генерала князя Щербатова и, разбирав оное, нашел связь в делах; чем быв доволен, изъявил ему свое удовольст¬вие и предписал, что как время настало настоящему его подвигу, то б он не жалел ни труда, ни денег, если обстоятельство потребует оных, и что он на него, Державина, по-лагает вою надежду. Сие самое побудило его горячее вмешаться после в сара-товские обстоя¬тельства. В то же самое время дошел к нему и князя Щербатова ордер, в котором извещался он, Державин, что дела его комиссии отдал сей князь генералу Потемкину и его самого в совершенную его команду, изъявляя ему благодарность за все время пребывания под его начальством.{nl}В течение же сего времени, как выше значит, пришедшие двести человек с Иргиза донских казаков, долженствующие рас¬положиться по ордеру генерала Щербатова в Сызрани, пришли, и как предписано было ему, по обстоя-тельствам, близ Малыковки к Волге ими распоряжать; то, понеже не известно еще было, на Сызрань ли, Малыковку или Саратов устремится злодей с своими полчищами, то, чтоб от Сызрани до Саратова иметь в примечании все расстояние, и велел он ста человекам около Сызрани, а ста около Малыковки делать их разъезды. Таким образом, как все исправил, что потребно было в Малыковке, отправился он паки в Саратов, дабы согласно и с его стороны чем можно содействовать определению начальников сего города; ибо и он по желанию их подписался под оным.{nl}Август. Прибыв в оный город, не нашел он никакой готов¬ности ни в рас-суждении ретрашамента, ни в рассуждении войск, коими положено было встретить, чем далее, тем лучше, злодея, вступившего, по известиям от 1-го числа месяца, уже в город Пензу. Вследствие чего неоднократно саратовско-му коменданту Бошняку словесно и письменно напоминал, чтоб исполнено было общее определение, которому он разными своими каверзами препятст-вовал; но как, невзирая ни на что, успехов не предвиделось, то обо всех рас-строенных обстоятельствах, происходивших в Сара¬тове, не уреживая, репор-товал он начальника своего генерала Потемкина; от него получал предписа-ния, которые как одобривали его саратовским начальникам представления, так и повелевалось высочайшим именем ее величества коменданту объявить, что он по всей строгости законов судим будет, ежели не исполнит благоуч-режденного приуготовления, на которое в общем определении он согласился и подписал оное. По многим, однако, прошедшим дням ничего не было пред-принято, и наконец, по сильном убеждении бригадира Лодыженского и про-чих, решился он на пожарище города Саратова (ибо и он недавно выгорел), хотя на месте к обороне неудобном, которым командовали горы, сделать ук-реп¬ление. Сие было сево дни, а завтра, взяв другие мысли, объявил, что для очистки места, или эспланады, никак некоторых начав¬шихся после пожару новых строений ломать и приготовленных бревен отобрать не позволит, сле-довательно, и укрепление делать не будет; ибо-де жители ропщут. Дабы ос-новательно узнать, был ли таковой ропот от граждан, вошел Державин в ма-гистрат, собрал присутствующих и велел записать в журнале, что ежели кто покажет недоброжелательство к исполнению общественного спасительного приговора в толь критических обстоятельствах, тот признан будет за подоз-рительного человека и, скованный, отошлется в Секретную комиссию. Граж-дане посему тотчас со¬брались, оказали ревностное желание к работам и дей-ствительно день один делали около провиантских магазинов ретрашамент. Однако на другой день комендант по упорству своему, призвав полицеймей-стера, приказал объявить жителям, что они на работу не наряжаются; а ежели кто хочет по собственной своей воле, тот может работать. Легкомысленный народ рад был такой поблажке, а из сего произошла и у благоразумнейших колебленность мыслей, дурные разгласки, и работа вовсе остановилась. За-чинщики и буя¬ны из подлой черни, оказавшие дух возмущения, поименно требо¬вались Державиным от воеводской канцелярии по силе секретного его наставления; однако они не были к нему присланы.{nl}Получая ж известия час от часу хуже и что уже злодей около Петровского, а не видя никакого приготовления в Саратове к низложению их и опасаясь, чтоб имевшимися в сем городе пушками и порохом они не усилились и чтоб взволновавшийся там народ сколько можно укротить, а паче чтоб открыть силы злодей¬ские, предлагал он послать отряд. Но как предводительствовать оным никто от начальников не выбирался и не вызывалося никого к тому своею охотою, то и принял он на себя совершить сие предприятие. На сие со-гласились; вследствие чего и взял он наскоро из Опекунской конторы под командою есаула Фомина сто человек донских казаков, дабы предупредить на Петровск злодей¬ское нападение. С вечера послал наперед команду, приказав по станциям приготовить лошадей под присмотром на каждой одного казака; ночью написал о всем в подробности генералу Потемкину репорт и поутру рано поехал, взяв с собою по охоте подполковника польской службы Федора Гогеля, жившего в колониях с братом его Григорием Гогелем, который был после в Опекунском совете в Москве начальником. Тут привиделось ему на баснь похожее видение, которого он тогда никому не объявлял, дабы не при-весть более в робость. А именно: когда он разговаривал, стоя среди покоя в квартире своей, с помянутым бригадиром Лодыженским, с секретарем Петром Ивановичем Новосильцевым, который после был сенатор, и с названым его братом Николаем Яковлевичем Свербеевым, то, взглянув нечаянно в боковое маленькое крестьян¬ское окно, увидел из него выставившуюся голову остова <скелета> белую, подобно как бы из тумана составленную, которая, вытараща глаза, казалось, хлопала зубами. Сие он хотя в мыслях своих принял за худое предвещание; но, однако же, в предпринятый свой путь без всякого отлагательства поехал. Не доезжая до Петровска верст пять, принудил едущего навстречу крестьянина угрозою пистолетом открыть верное известие, что Пугачев вступил уже в город; в рассуждении чего и посылал он едущего в ординарцах казака, чтоб он возвратил команду, находящуюся в некотором расстоянии впереди. Гогель отсоветовал послать казака, а поехал сам. Державин же с письменным уведомлением отправил между тем лазутчика к графу Меллину, идущему с его отрядом вслед за толпою; но только лишь ус-пел отправить лазутчика, увидел скачу¬щего во всю мочь Гогеля и за ним есаула Фомина, которые кричали, что казаки изменили и предались Пугачеву, покушались их поймать и с ним отвесть в толпу злодейскую; но Фомин, про-никнув их умысл, остерег Гогеля, и по быстроте их лошадей к Державину ус-какали. Пугачев сам с некоторыми его доброконными вслед за ними скакал; но порознь к ним, имеющим в руках пистолеты, приблизиться не осмеливались. Итак, их и Державина злодею поймать не удалось, хотя он чрез несколько верст был у них в виду. И как наступила ночь и они на станции переменили лошадей, то и отретировались благополучно.{nl}В Саратове по-прежнему не токмо не нашли никакой готов¬ности, но ниже около оного обыкновенных пикетов. Донеся о всем случившемся начальникам сего города, предлагал Державин по¬следние свои мысли, чтоб, в рассуждении всеобщего в городе страха и беспорядка, сделать хотя из самых помянутых мучных кулей защиту, то есть на первый случай хотя грудной оплот, под обороною пушек и в нем, ежели не пойдет Семанж на неприятеля насту-пательно, отсидеться до прибытия деташаментов Муфеля и графа Меллина; но, однако, и сего не сделано. Хотя Державин еще дни за три до сего имел, по жалобе коменданта, от губернато¬ра астраханского предписание, что есть ли он воинскую какую команду у себя имеет, но не оставался бы при защите Са-ратова, а ехал бы на Иргиз, яко в место, которое, по рассуждению его, было единственный его пост; однако, нося имя офицера, Держа¬вин за неприличное почел от опасностей отдаляться и для того, как выше объяснено, ездил в Пет-ровск, имел наблюдение относитель¬но приближения злодея и обстоятельств города, дабы доносить о всем Потемкину и тотчас главнокомандующему по силе инструк¬ции. Вследствие чего при самом наступлении злодея на сей город, быв без всякой для него помощи, выпросил в команду себе одну, нахо-дящуюся без капитана, роту; но как до пришествия неприяте¬ля часов за 15 получил письменное от главного своего лазутчика Герасимова уведомление, что собранные по повелению его малыковские крестьяне, находившиеся уже в 20 верстах от города, прослышав, что донские казаки под Петровском пре-дались зло¬деям, то, получив развратные мысли, не хотели без личного его присутствия идти, то и требовали, что, ежели он жив, приехал бы к ним сам и провел их к Саратову. Объявив сие лазутчиково уведомление бригадиру, ска-зал, что он едет за показанною нуждою из Саратова. Но как по нагорной стороне проехать уже, за взбунтовавшимися жительствами, было опасно, то и взял он путь луговою стороною. Будучи же задержан за недачею подвод в сло¬боде малороссийской ночь целую и за написанием репорта генера¬лу По-темкину о своем выезде из Саратова, не успел присоединить¬ся к тем собран-ным крестьянам; получил известие, что злодей к городу пришел, и они уже от оного отрезаны, а наконец, когда чрез несколько часов получил известие, что 6-го числа Саратов взят, то и принужден был распустить крестьян, опасаясь, чтоб они не присоединились к злодею. Исполнив сие, пробыл после взятия Саратовского не в дальнем от оного расстоянии в колониях еще почти два дни, дабы, посылая колонистов, осведомиться точно о поворотах злодея, на Яик ли он пойдет или вниз по Волге? 8-го числа около полудни получил из-вестие, что один злодейский пол¬ковник с своею толпою переправился чрез Волгу на луговые колонии, набрал в Екатеринштате колонистов, публиковал соблаз¬нительное объявление о вольности, о награждении колонистов и отря-дил для поисков Державина нарочных из тех самых, кото¬рые от него для раз-ведывания за деньги были посланы. За Держа¬вина обещано было 10000 руб-лей. Главным между сими разбой¬никами был его гусар из польских конфеде-ратов, в Казани наня¬тый, который под Петровском в кибитке его с ружьями и пистолетами был захвачен, и он-то самый договорился за озна¬ченную сумму его привесть Пугачеву. Наконец, не получая ни от кого от лазутчиков никако-го сведения, не знал, куды ехать, послал егеря капитана Вильгельма, ко-миссара колонии Шафгаузена, у которого стоял, и сей, прискакав, сказал, что его, Державина, ищут и партия злодеев в пяти уже верстах, остановясь в ближай¬шей колонии, завтракает. По сему-то уже известию, что злодеи при-ближаются и что защититься было некем, ретировался он один скакать на той самой лошади, на которой егерь прискакал, до ближайшего города Сызраня, лежащего в расстоянии 90 верст, куды, сколько известно ему было, шел с де-ташаментом своим генерал Мансуров и где на дороге по Иргизу поставлен был от него из крестьян караул в 200 человек. Переменяя лошадь, приметил он в тех караульных дух буйства, оттого, как опосле известно учинилось, что они уже знали о завладении злодеями Саратова, то их и хотели, схватя, увезть в скопище разбойников; но Державин всегда оборачивался к ним лицом, имея на пистолете руку, заткну¬том за патронташем, и когда его стали они перево-зить чрез Волгу, то он, прислонясь к борту, не оборачивался к ним задом и не спускал с них глаз, а как всякой из них жалел своего лба, то он и спасся, ско-чив проворно с парому, коль скоро к берегу приткнулись, ушел в селение князя Голицына. В сем месте отпра¬вил он человека госпожи Кариной прозва-нием Былинкина, челове¬ка весьма смелого и проворного, в толпу Пугачева, который брался его убить; но как он, преследуем от Михельсона, далеко на-ходил¬ся, то и не мог он попасть в его полчище, а освободил только от его со-общников четырех человек дворян, к смерти ими приготов¬ленных.{nl}В сем же месяце, когда приближался бунтовщик к Саратову, послан был от Державина часто упоминаемый Серебряков к гене¬ралу Мансурову с проше-нием о скорейшем его поспешении на помощь сему городу; но на дороге на иргизской степи неизвестны¬ми людьми и с сыном его убит; а тем самым и прекратились все требования у Юстиц-конторы по вышеописанному в Москве его с Черняем уходу; что не токмо поручику Максимову, но и многим гос-подам сенатским и прочим наделало бы много хлопот.{nl}По прибытии 10-го числа в Сызрань донес Державин генералу Мансурову о всем происходившем в Саратове и куда злодей приял свой путь; но он, имея у себя весьма слабой деташамент, состоя¬щий наиболее из ненадежных яицких казаков, восприявших паки верноподданническую службу, был не решителен идти быстрее к Саратову, а, несколько медля, дожидался свидания с генералом князем Голицыным в назначенном месте, а именно в селе Колодне, где для подробнейшего объяснения Державин остался при Голицы¬не, который склонял свой марш к Пензе; а Мансуров пошел налево по берегу ре-ки Волги.{nl}Между тем как Державин, находясь при князе, дожидался на репорт свой от начальника Секретной комиссии генерала Потем¬кина предписания, куда ему следовать, дошли известия, что киргиз-кайсаки опустошают селения ир-гизские, и паче иностранные колонии, и как деташамент сего генерала был и сам по себе невелик и раскомандирован на успокоение Симбирской и Пен-зенской провинции, то в таких смутных обстоятельствах и нечем было по-мочь Иргизу и колониям. Державин между тем, доколе получил от Потемки-на распоряжение о своем поручении, вызвался крестьянами прогнать киргиз-кайсаков, лишь бы малое дано ему было военными людьми подкрепление. Голицын сие предложе¬ние охотно принял, отрядил 25 человек вышеупомя-нутых от¬ставных бахмутских гусар и одну полковую пушку. Едва Держа¬вин отошел с сим отрядом верст 40, то получил от Голицына с нарочным унтер-офицером ордер, повелевающий идти обратно. Причиною тому было то, что тот унтер-офицер, быв захвачен толпою и убежав из нее, объявил Голицыну, что она находится не далее как верстах в 50 и состоит из 4 000 человек под пред¬водительством некоего разбойника Воронова, называющегося пугачев-ским генералом; то князь и убоялся, чтоб Державин с толь малою командою не был жертвою сего злодея. Но он, расспрося основательно того унтер-офицера, узнал, что то мятежническое скопище поспешает в соединение с Пугачевым, бегущим от Михе¬льсона к Царицыну; следовательно, беспре-станно удаляется от Голицына и не посмеет на него возвратиться; а потому, наклонясь влево к Сызрани, и нет опасности пройти на Сосновку (Хвалынск) и Малыковку к Иргизу и колониям. Вследствие чего, изъявя в репорте князю свое мнение, решился продолжать свой путь, на котором, по повелению сего начальника, в том селении, где схватили курьера нашего и отвезли зло-деям, старосту, давшего на то приказание, для устрашения народа, повесил и еще другого, причинившего в Сосновке возмущение. Но, не доезжая еще до той Сосновки, на ночлеге в одном жительстве произошла тревога, некоторым об¬разом пустая, но могла быть и небезважною, ежели бы не было сделано за-благовременно распоряжения. Когда пришел он в то селение, то учредил при въездах из крестьян караул, каждый под начальством гусара, пушку, заря-женную картечью, поставил в удобном месте под защитою 6 человек спе-шившихся с заряжен¬ными карабинами гусар; прочим при оседланных конях велел ложиться спать, а сам лег подле пушки. В полночь услышал с одного притона скачущего крестьянина, кричащего: «Злодеи! Злодеи!» Все пришли в крайнюю робость и смятение. Державин велел конным гусарам сесть на ко-ней, пешим приготовиться, сам же взял фитиль, стал у пушки, дожидаясь на-падения; но после известно стало, что обыкновенные разбойники, разграбя одного управителя графа Чернышева, хотели в том селении пристать; но ко-гда их на форпосте окликали, то они, не отвечав, побежали в лес, из коего вышли, а часовой, их испугавшись, поскакал в селение и встревожил оное.{nl}Сентябрь. Приехав в Малыковку, нашел оную в крайнем беспокойстве по причине в ней причиненных злодеями бедствий. Когда он, будучи в Шафгау-зене, получил от егеря известие, что по завладении Саратова отряжена толпа его сыскивать и уже прибли¬жались, то он послал повеление в Малыковку к бывшему там экономическому казначею Тишину, дворцовому управителю Шишковскому и к унтер-офицеру саратовских артиллерийских рот с 20 фузе-лерами, бывшими у него на крауле, чтоб они, поелику уже Саратов злодеями занят и могут они свободно напасть и на Малыковку, то чтоб помянутые чи-новники и унтер-офицер старались спасти дворцовую экономическую казну и его секретные бумаги, удалясь на какой-либо на Волге близь находящийся островок, окопались и сидели там; а в случае нападения оборонялись бы до прихода наших войск. Они точно то исполнили, взяв с собою жен и именитых надежных поселян; детей же своих малолетних экономическая казначейша Тишина, опасаясь, что они будут в со¬крытии на острове плакать и злодей ус-лышит, нарядя в крестьян¬ские замаранные рубашонки, оставила с их корми-лицами и нянькою у надежных крестьян. На другой день рано, приехав из разбойников двое, объявили, что они из армии Батюшки; народ вмиг сбежал-ся, принял их с радостью, и они так напились, что легли близь кружала врас-тяжку. Обыватели поставили вкруг их караул, и ночь прошла в глубокой ти-шине и спокойствии. Г-жа Тишина скучилась по детях и по великому в селе безмолвию подумала, что в оном из неприятеля никого нет; уговорила мужа на утренней заре съездить и посмотреть детей. Сели в лодку, заклались тра-вою и с помощью двух гребцов и кормщика благопо¬лучно приплыли к берегу. Тут кормщик, изменя, сказал о них злодеям, едва с похмелья проснувшимся. Они тотчас схватили мужа и жену; мучили, неистово наругавшись над нею, допроси¬лись о детях, которых едва сыскали и принесли, то, схватя за ноги, размозжили об угол головы младенцев; а казначея и казначейшу, раздев, повесили на мачтах и потом, расстреляв, уехали. А как после того никаких скопищ злодейских в Малыковку не приез¬жало, то унтер-офицер с солдатами из засады выехали, казну и письменные дела уложили в свои места. Но как слышно стало, что Державин от Голицына идет с командою, то обыватели, чувствуя свою вину, что двум пьяным бездельникам учинили предательст-во, схватили тех варваров, которые погубили с семей¬ством Тишина, посадили под караул. Державин немедля учинил им допросы и нашел, что 4 человека главные были из изменников, из коих один укрылся; то остальных, по данной ему от генерали¬тетов власти, определил на смерть; и чтоб больше устрашить колеблющуюся чернь и привесть в повиновение, приказал на другой день в назначенном часу всем обывателям, мужескому и женскому полу, выходить на лежащую близь самого села Соколину гору; священнослужителям от всех церквей, которых было семь, облачаться в ризы; на злодеев, приговоренных к смерти, надеть саваны. Заряженную пушку картечами и фузелеров 20 че¬ловек при унтер-офицере поставил задом к крутому берегу Волги, на который взой-ти было трудно. Гусарам приказал с обнаженными саблями разъезжать около селения и не пускать никого из оного с приказанием, кто будет бежать, тех не щадя рубить. Учреди таким образом, повел с зажженными свечами и с коло-кольным звоном чрез все село преступников на место казни. Сие так сбе-жавшийся народ всего села и из окружных деревень устрашило, что хотя было их несколько тысяч, но такая была тишина, что не смел никто рта разинуть. Сим воспользуясь, сказанных главней¬ших злодеев, прочтя приговор, приказал повесить и 200 человек, бывших на иргизском карауле, которые его хотели, поймав, отвес¬ти к Пугачеву, пересечь плетьми. Сие все совершили, и самую должность палачей не иные кто, как те же самые поселяне, которые были обвиняемы в измене. Державин же только расхажи¬вал между ними и причитывал, чтоб они впредь верны были государыне, которой присягали. Народ весь, ставши на колени, кричал: «Виноваты и рады служить верою и правдою!».{nl}Тогда же приказано было до 1000 человек конных вооружен¬ных набрать ратников и 100 телег с провиантом. В одни сутки все то исполнено; 700 ис-правных конников явилось перед ним с ска¬занным обозом из ста телег.{nl}С сим отрядом по известиям, что киргиз-кайсаки в разных местах чинят нападение на колонии и разоряют их до основания, так что не успеешь обра-титься в одну сторону, уже слышишь совершающееся бедствие в другой, 1-го числа сего месяца, переправясь чрез Волгу, учинил он распоряжение: 1) Ото-брав 200 че¬ловек, разделил их на 4 форпоста, поставил на 100 верстах, от Шафгаузена до Екатериненштата, по 50 человек на каждом, под¬чинил комис-сарам колоний, с таковым приказанием, чтоб они в каждой колонии, собрав колонистов, могущих каким ни есть оружием обороняться, учредили нанере-ди их на пригорках маяки с караульными посменно день и ночь, человека по три, и коль скоро где завидятся на степи киргизцы, то чтобы к тому маяку, который зажжен, сбирались с той и другой стороны по 50 человек помянутых вооруженных крестьян и колонистов, сколько где соб¬рано будет; а как тако-вым распоряжением могло составляться на каждом форпосте до 200 человек вооруженных людей, то и учи¬нились колонии на луговой стороне Волги за-щищены безопасным кордоном. 2) Поелику от Волги к Яику, куды ему в по-гонь за киргизцами следовать надлежало, лежит степь ровная с небольши¬ми в иных только местах наволоками или пригорками, то от нечаянного нападения не привыкшие к строю крестьяне чтоб не пришли в замешательство и робость, то из ста телег с провиантом построил он вагенбург, в средину коего поставил 100 человек с долгими пиками, а 400 остальных, разделя на два эскадрона и разочтя на плутонги, из гусар назначил между ими офицеров и унтер-офицеров; поставил на флигелях в передней шеренге пушку под прикрытием 20 фузелер, составил свою армию и пошел прямо чрез степь к Узеням, по сакме, или дороге, пробитой прошедшими с пленом киргизцами. Маршируя в таком порядке всем вагенбургом и имея по флигелям конницу около недели, усмотрели передовые, или фланкёры, в долине, на вершинах малой реки Карамана, ополченную неприятеля великую толпу, которая с пленными людьми и с великим множеством у колонистов и иргизских поселян отогнан-ным скотом казалась страшною гро¬мадою; но коль скоро с наволока показа-лись передние шеренги, красные мундиры, и с боков, во фланг сей толпы, стала заезжать конная рать под предводительством гусар, то варвары дрогну-ли и, ударясь в бегство во все стороны, оставили плен. Переколото, однако, на месте их 50, взято в плен шесть человек, в том числе два молодых султана, или султанских детей; колонистов отбито обоего пола 800, прочих русских поселян с 700, всего около 1500, да скота несколько тысяч. Разбойников толпа была немалая, по уверению пленных около 2 000 человек. За сей подвиг получил Державин от князя Голицына, его в сию экспедицию отрядить согла-сившегося, благодарный ордер следующего содержания…{nl}По учинении сего не мог он глубже в степь простираться за остальными пленниками, которых увели киргизцы до 200 человек, потому что те, которые отбиты, были так изнурены и измучены, что его слишком обременяли; а паче что как их должно было всех кормить, то и запас сильно истощился, а пото-му, довольствуясь сим успехом, пошел на ближайшую колонию, Тоикошура-виль называемую, где и отдал весь плен с имуществом и со скотом комиссару польской службы подполковнику Григорию Гогелю; а Опекунской конторе дал знать о дальнейшем об оном попечении и получил от нее в принятии пленных и скота квитанцию.{nl}После сего с некоторою частью вооруженных крестьян, кото¬рых у него в сем походе и всего было 500, учинил прикрытия в нужных местах колониям, и восстановя в них прежний порядок, хотел было еще идти для поисков хищ-нических киргизских партий и отнять у них оставшихся еще несколько коло-нистов, которых они, в первых набегах схватя, увели в свои кочевья; но, бу-дучи как ордером генерала князя Голицына, так и чрез яицкого стар¬шину майора Бородина, трубчевским комендантом уведомлен, что Пугачев, по раз-битии его под Черным Яром Михельсоном, бросил¬ся на луговую сторону Волги и пробирается на Узень, коего он с своею командою послан преследо-вать; для того когда Державин не имел еще известия, что князь с своим де-ташаментом пришел на Иргиз, то, чтоб занять сей проход, учредив, как выше сказано, в пристойных местах, по колониям посты, отправился на реку оную; а там и нашел сего генерала. Поелику же наступило самое то время, что ему, Державину, надлежало исправлять порученную ему г. Бибиковым комиссию; потому, что Пугачев находился бес¬сильным и в самых тех областях, которые наблюдению Державина вверены, то и не нашел он другого средства, как, выбрав ненадеж¬нее из бывших с ним вооруженных малыковских крестьян сто человек, взяв у них жен и детей для верности в залог, обещав награждение и дав самым делом каждому по пяти рублей, послал под тем видом, что якобы ездят они за киргизцами, а в самом деле, есть ли можно будет, присоединясь к злодейской скитающейся толпе, поймать Самозванца. Сие его предприятие опробовал и князь Голицын. Крестьяне наряжены; но дабы придать более отряду важности и вверенным в мысли их ужасом отвратить от малейшего покушения к измене, приказал он собраться им в пол¬ночь в лесу, на на-значенном месте, где, поставя в их круг священ¬ника с Евангелием на налое, привел к присяге и повесил из тех убийц казначея Тишина, которые укрылись было от казни, над прочими совершенной в Малыковке; дал наставление, чтоб они живого или мертвого привезли к нему Пугачева, за что они все единогласно взялись и в том присягали. По окончании сего обряда они тотчас отправились в степь под начальством одного выбранно¬го из них же старши-ны. Между тем князь с своим деташаментом пошел от Иргиза ближе к Яицкой крепости, а Державин с осталь¬ными крестьянами на сей реке остался.{nl}Несколько дней спустя возвратился отряд его и привез с собою заводского служителя Мельникова, бывшего в толпе злодейской полковником, находив-шегося при Пугачеве. Сей в допросе пока¬зал, что убежал от него, когда его сообщник Творогов и прочие на ночлеге при реке Узенях схватили и увезли в Яицкий город к находящемуся там в Секретной комиссии гвардии офицеру Маврину; что посланные крестьяне днем только одним не успели к тому ноч-легу, так что разведенный на нем огонь еще совсем не погас и несколько го-ловней курилось. Державин в тот же час отправил его под крепким караулом к Голицыну, яко близь его находящемуся военному генералу, и донес также о поимке само¬званца в Казань генералу Потемкину; сам же на несколько дней остался на месте, пока не получил от разных от него разосланных лазутчиков подтвердительные о том же известия.