История Царицына и его округи не богата знатными дворянскими фамилиями. Не случайно по части дворянского самоуправления уезд длительное время был объединён с Камышинским. В самом Царицыне дворянский элемент был представлен почти исключительно офицерами гарнизона и немногочисленными, преимущественно, незнатными дворянами из чиновничества. Тем интереснее должны быть судьбы тех представителей благородного сословия, которые не только проживали в городе, но и занимали важные места в местной административной системе. До настоящего времени только знаменитый потомок Рюриковичей комендант И. Е. Цыплетев, волею Провидения, удостоился быть увековеченным на страницах истории. Но судьбы абсолютного большинства начальных людей Царицына до сих пор остаются покрыты мраком забвения. В настоящей статье мы обратимся к незаурядной личности царицынского полицмейстера и городничего Степана Григорьевича Долгово-Сабурова.
Родоначальником Долгово-Сабуровых считается мурза Атуна Анданович, выехавший в XIII веке из Большой Орды в Ярославль и принявший крещение под именем Бориса. Впоследствии он перешёл во Владимир и был боярином у Великого князя Александра Невского. Представители рода в течение веков получали за свои заслуги вотчины от Ярославля до Ладожского озера. Долгово-Сабуровы на новгородской земле возле Старой Ладоги известны, по крайней мере, с начала XVII в. А XVIII в. застаёт их помещиками Новоладогской округи Петербургской губ. Семья прапорщика, а в отставке дворянского заседателя Шлиссельбургского нижнего земского суда Григория Лазаревича Долгово-Сабурова жила небогато. Двое его сыновей были определены на царскую службу в весьма нежном возрасте. Это были те самые «Недоросли глубокой провинциальной России», которые, выражаясь словами замечательного русского мыслителя В. В. Розанова, «несли ранец в итальянском походе Суворова, с ним усмиряли Польшу». «Каковы они были?» – задаёт он далее вопрос. Наверное, одним из ответов на него могли бы стать судьбы двух русских мальчиков из древнего дворянского рода Долгово-Сабуровых.
Степан с братом Иваном в 1765 г. были записаны на службу в Суздальский пехотный полк, командиром которого в то время состоял полковник А. В. Суворов – будущий великий военачальник. Полк квартировал в основанном Петром I городе – Новой Ладоге. В дни, когда тринадцатилетний Степан был записан в полк Суворов писал своё знаменитое «Полковое учреждение». Юноше, несомненно, повезло с воспитателем, под опекой которого он находился почти одиннадцать лет.
13 ноября 1768 г. в связи с напряжением отношений России со своими западными соседями, полк выступил в Смоленск. Шестнадцатилетний сержант прошёл за месяц маршем 869 вёрст, на практике вкусив тяготы походной жизни. В марте следующего года полк вступил на территорию Польши для подавления восстания польских сепаратистов. 8 февраля 1771 г. Степане Долгово-Сабуровполучил первое ранение. В письме от 19 февраля, после девятичасового боя при Краснике под Ореховом, непосредственный командир Степана капитан А. Панкратьев просил Суворова ходатайствовать о его награждении перед генерал-поручиком командующим войсками в Польше И. И. Веймарном. Но лишь через год, когда полк уходил из Польши, юноша получил свой первый офицерский чин прапорщика.
За кампанией в Польше последовала война с Турцией. В ней С. Г. Долгово-Сабуров участвовал в должности адъютанта в ставке Суворова на Дунае. В 1773 г. его произвели в поручики Углицкого пехотного полка.. Осенью того же года Степан Григорьевич выезжает на свадьбу А. В. Суворова с княгиней В. И. Прозоровской в Москву. Эта поездка увековечена в семейной истории благодаря тому, что в руки знаменитому шефу попало письмо Степана к своему сослуживцу. Послание не понравилось полководцу, и он написал своему адъютанту нравоучительное письмо следующего содержания: «Бог тебя простит! У кого ты этому учишься? Буде перенимаешь у Григория Александровича (сослуживец С. Г. Долгово-Сабурова – Авт.), то и он своим непостоянством благоденствие свое портит! А будь благочестив, добродетелен, тверд, великодушен и праводушен, чистосердечен, терпелив, непоколебим – время все очищает – с вертопрахами не знайся. Наш спаситель тебя будет миловать». Это письмо стало семейной реликвией Долгово-Сабурова. К нему была приложена записка Степана Григорьевича к своим потомкам, в которой он «душевное сияющее изречение» великого полководца завещал «сберегать, как поистине душевное руконачертание во все дни моей жизни достойно и для моего потомства …, как и есмь вечно благотворительного отца преданно помнящий и прославляющий». В середине XIX в. письмо было передано для публикации саратовскому историку-краеведу А. Ф. Леопольдову, который в 1846 г. поместил его, с небольшим пояснительным текстом, в «Саратовских губернских ведомостях». Впоследствии письмо не раз перепечатывалось.
Но, вернёмся в 1774 г. В мае А. В. Суворов возвращается на Дунай, а в сентябре с войском идёт в Поволжье на поимку Емельки Пугачёва. Как мы знаем, Александру Васильевичу довелось только конвоировать пленённого бунтовщика в Москву. По всей видимости, молодой офицер Долгово-Сабуров был в это время возле своего генерала.
Последние годы своей военной службы Степан Григорьевич проводит на Кавказе. С 1779 г. он в чине капитана служил в Ладожском пехотном полку и по болезни «в оном службу оставил секунд-майором 781-го апреля 28». Не прошло и года, как он «определен был по указу Правительствующего сената Уфимского наместничества в палату уголовного суда зауряд асессором». А ещё через год «при генеральном баллотировании благородным Саратовского наместничества дворянским обществом выбран» заседателем судебной палаты. В 1793 г. он был командирован в Санкт-Петербург «для доложения Императрице Екатерина II о дворянских выборах».
Через пять лет Степан Григорьевич женился на шестнадцатилетней девице из богатой саратовской дворянской семьи ‑ Александре Фёдоровне Быковой. Об этом событии мы узнаём из поздравления, присланного А. В. Суворовым с Кинбурнской косы, хранящемся ныне в Государственном архиве Саратовской области. Дед Александры Фёдоровны – Автоном Быков в 1753 г. получил за многолетнюю службу 8270 десятин земли в близ Саратова при деревне Елшанка, которая с той поры стала называться Быковкой. А поскольку у отца невесты Степана Григорьевича был только один брат, то его четыре дочери, имея скромное приданное, могли рассчитывать на приличное наследство.
В 1799 г. в городе Царицыне Саратовской губернии учреждается должность полицмейстера (позже городничего), которую и занимает Степан Григорьевич, став, таким образом, первым представителем нового гражданского управления в городе.
Но жалования на содержание молодой семьи явно не хватало, и вскоре после женитьбы, «для собственных её нужд в годичный срок из строительной суммы», Александра Фёдоровна получила тысячу рублей «под залог недвижимого имения … со взятьем на банковом праве за рукоприкладством её обязательства». В залог пошло пятьдесят душ крепостных, принадлежавших родителям молодой жены. В 1801 г. Александра Фёдоровна берёт снова занимает из дворянской казны 500 руб. Залогом по-прежнему служило имение в д. Быковка и принадлежавшие ей 7 душ мужского пола. Оклад её супруга составлял 300 рублей в год. Несложно понять, что погасить ссуду с такого оклада было практически невозможно. А обирать своих сограждан новому городничему, по всей видимости, не позволяла его честность.
5 октября 1807 г он пишет прошение на высочайшее имя о пожаловании ему за более чем сорокалетнюю службу земельного надела. В нём он сетует на своё материальное положение: «Родители мои из помещиков Петербургской губернии Новоладогской округи воспитали нас своих детей двух сыновей и четырёх дочерей от 7-ми душ их крестьян. Так жена моя Саратовской губернии и того же округа жительствует по судьбе нашей: богу благодарение: и имеем трех сыновей в службу поступивших и двух дочерей при себе воспитываем от 10-ти душ крестьян. Мать моя с давних лет вдовствует, обременена старостью и дряхлостью и от слёзных её с дочерьми сиротами горестей лишилась зрения, требует сыновьего пособия. Но я бессилен, отдалён и едва могу ей из получаемого указанного по месту жалования малую часть уделять. Имения же по службе моей никакого не приобрёл, даже малейшего дому для моего семейства нигде не имею и довольствуюся по возможности нашей наймом. По таковым крайним нашим необходимостям и задолжал частным людям по обязательству до 800 рублей и есть сей долг для нас неуплатный. Должны расстаться по залогу с нашими крестьянами. Горестны, горестны наши обстоятельства».
31 декабря того же года из Петербурга от управляющего межевым департаментом Карла Габлица поступает запрос саратовскому вице-губернатору А. Д. Панчулидзеву об основательности прошения. Через три месяца 10 марта 1808 г. в Саратов на имя Панчулидзева приходит высочайший указ: «Утверждаясь на свидетельстве вашем о похвальном долговременном его служении, и крайней при его большом семействе бедности, Я повелеваю отвести ему Долгово-Сабурову из свободных Саратовской губернии казенных земель в вечное и потомственное владение восемьсот десятин, о чём и поручаю вам учинить надлежащее распоряжение».
24 сентября того же года Степан Григорьевич сообщил А. Д. Панчулидзеву, что княгиня Белосельская при межевании на своих крепостных в Кузнецком уезде в 1805 г. приписала себе лишних 730 десятины. Он просил отдать их ему, добавив недостающие по царскому указу 70 десятин у села Лох. В результате 4 декабря межевая контора вынесла определение об отводе этой земли просителю. Но Степан Григорьевич внезапно не дождался, внезапно скончавшись. Только в ответ на прошение вдовы от 16 мая 1809 г. ей выдают бумаги на землю в количестве 730 дес. в Кузнецком и 11 дес. в Аткарском уезде. Тогда же Александра Фёдоровна обращается к губернатору с просьбой о выдаче половинного оклада, пожалованного мужу перед смертью. Практически сразу же после получения документов на землю вдова продаёт 11 десятин 1036 сажень неудобной по смежности дач земли между сёлами Каракозово и Вырыпаевки Аткарского уезда за 60 руб. ассигнациями.
В 1817 г. родители Александры Фёдоровны умерли и при разделе имения ей досталось 12 душ. мужского пола с жёнами и детьми обоего пола в д. Быковке Саратовского уезда и с. Кадышевка – Хвалынского. Таким образом, капитал семьи фактически удвоился. В 1837 г. у её единственной наследницы – дочери Анны уже было 40 душ крепостных, что позволяло ей с двумя детьми жить более-менее безбедно.
Кроме Анны, у Степана Григорьевича и Александры Фёдоровны были ещё четверо детей. Старшие сыновья Михаил и Алексей, как и их отец, сызмальства были отданы в военную службу и погибли в Отечественную войну 1812 – 1814 гг.г. Старшая дочь Прасковья девицей ушла в монастырь и потомства не оставила. Младший сын Иван ‑ крестник А. В. Суворова стал военным моряком и умер от холеры в 1830 г. На этом саратовская ветвь рода Долгово-Сабуровых пресеклась. Это позволило единственному внуку Степана Григорьевича – Виктору Антоновичу Шомпулеву обратился в 1873 г. в Сенат с просьбой о смене его безвестной фамилии, доставшейся ему от деда – венгерского гусара, знатность происхождения которого весьма сомнительна, на фамилию Долгово-Сабурова. Известный саратовский мемуарист и общественный деятель к тому времени уже был достаточно крупной персоной на провинциальном небосклоне и, помимо места Саратовского уездного и губернского предводителя дворянства, занимал ещё целый ряд должностей. По неизвестной причине прошение хода не получило, но сегодня оно напоминает нам, какое значение придавали дворяне знатным корням.
На примере судьбы и личности С. Г. Долгово-Сабурова мы можем выделить характерные черты менталитета лучших представителей коренного столбового дворянства России XVIII столетия. Не мыслившие себя вне службы, не допускавшие мысли о возможности нажиться за счёт казны, эти безвестные провинциальные дворяне в полной мере отвечали этическим воззрениям «служилого сословия» и своими жизнями созидали здание великой империи.