Написать письмо автору сайтаГубернатор и переборщившие лицедеи. Из воспоминаний актера Медведева
Все шло хорошо, но последний спектакль, (закрытие сезона), все перевернул вверх дном. Надо сказать, что его превосходительства г-на попечителя театра, человека весьма скромного, попутал лукавый, прельстив его танцовщицей Богдановой. Известное дело, что у нас на Руси для их превосходительств, всегда найдутся приспешники. В этом деле тоже нашлись пособники, и нечистый спутал веревочкой столь влиятельную особу с плясуньей. Ну что ж, дело житейское, Господь с ними, пусть потешаются, но вот в последнем-то спектакле, вышло нехорошо.
На левой стороне от сцены, в бельэтаже была ложа г-на губернатора, к литерным ложам, в глубине, были устроены театральные ложи, под названием „кукушка». В кукушке слева, была дверка для сообщения с ложей его превосходительства. Наталья Ивановна Степанова, окончивши роль в своей пьесе, на следующий акт села в кукушку с левой стороны. Входит в кукушку И. П. Зотов. Как человек простодумный, без дипломатии предлагает ей удалиться из кукушки, в другую ложу. „Почему? спрашивает Н. И.» „А потому что сюда придет Богданова, может войти губернатор, и вы их стесните». Н. И. обиделась, ее почти выгнали из театральной ложи. Со слезами на глазах она рассказала нам, как с ней поступили, мы заступились за нее, я наговорил дерзостей Зотову. История разнеслась в публике. Те актеры, которые не участвовали в последней пьесе, пошли в буфет и в зрительный зал. К ним публика с расспросами. В конце концов и публика тоже сочувственно отнеслась к обиде Степановой, и каша заварилась. В дивертисменте Богданова танцевала. Она была ошикана, освистана, как нами, так и публикой. По окончании спектакля мы остались в буфете ужинать. Публики было много. Лимонад выпили, экспромтом писали стихи, в которых прославляли амурные подвиги губернатора с Богдановой. Подобрали мотив из Испанского дворянина, „кто мог прожить беспечно в дирекции хоть год». Пели эти стихи хором-словом, кутили до 8 ч. утра, и отвели душу за поступок Зотова.
На другой день утром часов в 12 меня разбудили, говоря, что пристав Альтаментов (он жил в нашем доме) спрашивает меня по делу. Пристав мне сказал, чтобы я в два часа явился к губернатору. У губернатора я встретил всю нашу компанию. А. Д.[1] вышел к нам, очень деликатно прочел нам нравоучение, что как не хорошо казнить своего товарища тем оружием (намекая на свист Богдановой), которому каждый из нас может быть подвергнут. Отпуская нас, он сказал, чтоб мы ехали к П. У. Чекмареву. П. У. встретил нас опечаленным и сказал: „Знаете, губернатор мне передал, чтоб Новиковых и Медведевых с семьями не было на будущий год в труппе». Он со слезами на глазах объяснял нам, как ему тяжело расставаться с такими талантливыми и хорошими артистами. Погоревали и мы, но, что делать — с Саратовым пришлось расстаться.
[1] Игнатьев Алексей Дмитриевич (1803- ?), саратовский губернатор (1854-1861)